13 июля в 1990 году был основан Центральный банк Российской Федерации. Он был преобразован из Российского республиканского банка Госбанка СССР, который существовал с октября 1987 года. В этот день мы решили пообщаться с Сергеем Дубининым, возглавлявшим Центробанк с 22 ноября 1995 года по 11 сентября 1998-го. В эксклюзивном интервью NEWS.ru экс-глава ЦБ рассказал о сильной экономике и слабом рубле, «дешёвых» и «дорогих» деньгах, о кризисах и многом другом.
— Сергей Константинович, 17 августа исполнится ровно 23 года с начала самого тяжёлого кризиса в истории новой России — российское правительство и ЦБ объявили технический дефолт и переход к плавающему курсу рубля. 1998 год запомнился многим в том числе крахом банковской системы. Её пришлось восстанавливать буквально с нуля. Как вы оцениваете её состояние сегодня? Чего удалось достичь за эти долгие годы?
— Дефолт по внутреннему долгу августа 1998 года был тяжёлым испытанием для России. Конкретное событие как бы символически завершило переходный период от социалистического народного хозяйства к рыночной экономике. Причиной бюджетного кризиса было массовое уклонение как предприятий, так и домохозяйств от уплаты налогов. При этом основные политические силы были уверены, что правительство и Центральный банк обязаны с помощью эмиссии покрывать все запросы на социальные расходы, помощь населению и безнадёжно убыточным предприятиям. Эти требования царили как в Государственной думе, так и в административных кабинетах на протяжении всех 1990-х годов. Одновременно требовали не допустить инфляционного взлёта цен. Драматический опыт гиперинфляции первой половины того десятилетия таких политиков и бизнесменов ничему не научил. Сегодняшнее понимание властями ценности поддержания сбалансированности бюджета и опасности печатания денег куплено дорогой ценой.
Непосредственным толчком к решению об остановке операций с государственными краткосрочными облигациями (ГКО) стали очереди вкладчиков у дверей банковских офисов. Люди попытались снять деньги, чтобы переложиться из рублей в доллары. Credit crunch — развал кредита. Массовое банкротство российских банков сразу после дефолта было обусловлено, с одной стороны, низким уровнем покрытия реальным капиталом высокорисковых банковских активов. Банки были не в состоянии расплатиться с вкладчиками. С другой стороны, менеджеры многих ведущих частных банков (уполномоченных банков) приняли решение не исполнять обязательства по срочным валютным конверсионным операциям, которые ими были заключены с иностранными инвесторами, в рублёвые ГКО-ОФЗ.
Сергей ДубининViktor Chernov/Global Look Press
За последние двадцать лет число кредитных организаций (КО) в стране сократилось с двух с половиной тысяч до четырёх сотен. Их 398 на 1 апреля 2021 года, из которых 101 КО убыточна. Однако число банков, по которым введены меры по предупреждению банкротства, равно всего двум десяткам. КО из первой сотни российских банков, контролирующих более 95% активов сектора, достаточно доходны. При этом на 15 крупнейших приходится около 80% активов.
Таким образом, России в настоящее время не угрожает крах банковской системы по финансовым причинам. Драматическое снижение количества банков сопровождалось восстановлением устойчивости системы. Эти задачи и решал Банк России в течение двух последних десятилетий. В итоге банковский сектор динамично развивается. Ведущая роль принадлежит банковским группам и банковским холдингам. Все ведущие банки одновременно приобретают черты финансовых конгломератов и экосистем, функционирующих на основе цифровых информационных платформ. Так, в банковскую группу ВТБ входит пять КО, а в группу Сбербанка — три. При этом региональная филиальная сеть сворачивается, а телебанкинг, финтех-услуги быстро растут.
В результате перехода к бизнес-модели экосистем, маркетплейса, информационных платформ опережающими темпами растут комиссионные доходы банков, хотя общая маржинальность традиционных кредитных и рыночных операций банков снижается. В этой ситуации банки просто обязаны бороться за сокращение удельных расходов, за производительность труда персонала и создавать клиентоориентированную схему обслуживания, когда потребитель в одном окне и с удобным интерфейсом получает необходимые услуги.
— Сегодня мы регулярно сталкиваемся с кризисами (достаточно вспомнить кризисы 2008, 2014 годов). И вот теперь новый кризис — коронакризис. Можно ли было какие-то из этих кризисов избежать?
— Цикличное развитие имманентно присуще рыночной экономике. Макроэкономика учит аналитиков улавливать сигналы и признаки грядущего кризисного спада в экономическом росте. Однако две рецессии — 2014–2016 годов и 2020–2021 годов — не были вызваны чисто экономическими причинами. Внешнеполитический конфликт привёл к резкому изменению экономических ожиданий бизнеса, панике на валютном рынке (девальвация рубля к доллару с 36,65 в марте до 67,79 в декабре 2014 года), негативной переоценке инвестиционного климата со стороны зарубежных и отечественных инвесторов. Экономические санкции стран ЕС и США только усугубляли эти факторы спада. Российские банки и корпорации лишились источников относительно дешёвых заёмных средств в результате финансовых санкций, секторальные санкции ограничили приток технологических инноваций.
Кризисный период пандемии COVID-19 в 2020 и в 2021 годах усугубил негативные тенденции в экономике России. Кризисный спад в эти годы в странах развивающихся рынков составлял −2,1%, тогда как сокращение ВВП России в прошлом году превысило −3,0%. В течение 2021-го, согласно прогнозу Международного валютного фонда (МВФ), в данной группе стран началось восстановление экономического роста. Реальный прирост ВВП должен составить 6,7%. Тогда как в экономике России данный показатель оценивается в 3,8%. По прогнозу Минэкономики, сделанному в июле 2021-го, на период 2021–2023 годов темпы роста ВВП России составят около 3,0% в год.
Таким образом, восстановление российской экономики после Великой рецессии 2008–2009 годов происходило медленно. Доля капитальных вложений в основной капитал в ВВП страны так и не вышла на уровень свыше 24%. Реальный валовой внутренний продукт в мире в целом за период 2010–2019 годов вырос на 32%, в России данный показатель увеличился всего на 8%. Номинальный размер ВВП России практически стагнирует на протяжении более 10 лет. В результате данного развития событий доля РФ в мировом ВВП в 2021-м уже ниже уровня предшествовавшего года (1,94%) и оценивается в 1,75%. По данным прогноза МВФ, эта доля к 2025 году может снизиться до 1,67%.
Сергей Лантюхов/NEWS.ru
— Последние несколько лет чиновники на всех уровнях власти заявляют о рекордно низком госдолге России. Дефолт нам по-прежнему не угрожает?
— Дефолт не угрожает российскому правительству и нам всем. Ни по внутреннему госдолгу, ни по внешнему госдолгу, несмотря на то что дефицит федерального бюджета возникает периодически в периоды рецессии. В 2016 году, например, дефицит составлял 3,4% ВВП. В 2020-м дефицит оценивается в 3,8% ВВП. Данную разницу между бюджетными расходами и доходами удаётся легко покрывать за счёт размещения государственных ОФЗ на финансовом рынке. В настоящее время государственные обязательства оцениваются по самому высокому рейтингу среди облигаций российских заёмщиков (уровень «BBB» агентства Fitch). Совокупный государственный долг России составляет около 13,0% ВВП, расходы федерального бюджета на его обслуживание в прошлом году составили величину, равную только 0,7% ВВП. Такая сдержанность власти в кризисный период вызывает критику у многих аналитиков. Ограниченные объёмы финансовой помощи населению и среднему и малому предпринимательству на фоне эпидемии COVID-19, которая привела к экономическому спаду, снижению доходов населения, вполне можно увеличить за счёт заимствования средств на финансовых рынках.
— Что лично для вас означает понятие «сильная экономика»? Это какая экономика?
— Главный вызов для России в сегодняшнем мире заключается в необходимости стратегического выбора — либо сосредоточить усилия страны на собственном социально-экономическом развитии, либо бросить все ресурсы на поддержание имиджа одного из «мировых полюсов», равновеликих Китаю и Соединённым Штатам. Решение остальных проблем нашей страны является последствием этого выбора. С моей точки зрения, нам необходимо в первую очередь реагировать на экономические и демографические вызовы.
Сильная экономика складывается в ходе постоянной динамичной модернизации её структуры. Первый критерий: ускорение экономического роста в наши дни происходит за счёт инвестиций в новейшие секторы и сферы экономики: «зелёные» проекты ESG (environmental — экология, social — социальное развитие, governance — корпоративное управление. — NEWS.ru) для преодоления климатического кризиса, достойное участие России в цифровой трансформации мировой экономики. Второй критерий: сильной российская экономика станет в том случае и тогда, когда она будет конкурентоспособна не только на международных рынках сырья, но и в отраслях IT-услуг, «железа» и софта, то есть микроэлектроники и программного обеспечения. Третий критерий: рост доходов населения, увеличение благосостояния в сочетании с развитием медицинского обслуживания и образования.
— Какую роль в экономике играет национальная валюта, в нашем случае рубль? Экономисты часто говорят, что сильный рубль нашему государству (власти, но не народу) не нужен. Согласны ли вы с этим утверждением?
— Оценка роли финансового сектора как фактора развития экономики не сводится к проблемам определения валютного курса. Движение финансовых потоков внутри страны и перетекание денег между странами должны происходить с минимальными затратами и рисками. Для этого и нужны механизмы перевода одной национальной валюты в другую. Рыночный плавающий обменный курс рубля и его конвертируемость в валюты иностранных государств — залог работы открытой экономики. Министерство финансов и Банк России в настоящее время достаточно успешно обеспечивают эти требования к национальной валюте.
Я не вижу реальных свидетельств того, что финансовые власти целенаправленно добиваются снижения курса рубля. Конкретный уровень курса рубля прежде всего зависит от состояния текущего платёжного баланса и баланса движения капитала. Российский платёжный баланс традиционно положителен. Но на сильную волатильность рубля влияют и иные многочисленные факторы. В том числе и политические риски, и санкции, и вывоз капитала за рубеж в силу высокой оценки рисков инвестирования в стране. Общее мнение аналитиков сводится к тому, что при устранении этих негативных оценок курс рубля может существенно повыситься.
Сергей Лантюхов/NEWS.ru
— Каковы перспективы цифрового рубля? Так ли он уж нужен нам?
— В цифровом рубле, как в любой инновации в финансовой сфере, есть две стороны — информационная технология и экономическая целесообразность. Обе выглядят сегодня достаточно убедительно. При устойчивой работе сети Интернет в городах России платёжно-расчётные отношения с участием физических и юридических лиц всё более и более переходят на безналичную основу. Цифровые валюты добавляют к привычной системе платёжных карт и оплате с помощью девайсов (смартфоны, iPhone) только необходимость открыть для клиента электронные кошельки в уполномоченном банке. В свою очередь КО должны будут открыть соответствующие счета в Центральном банке. Двенадцать российских банков уже вошли в пилотный проект Банка России.
Экономическая составляющая также достаточно понятна. Во-первых, государство заинтересовано в возможности проверки информации о доходах и расходах налогоплательщиков. Сетевая система цифрового рубля создаст для этого техническую основу. Во-вторых, обработка наличных платежей (эмиссия, охрана, логистика, кассовая работа, бухгалтерское отражение в документах) — вещь дорогостоящая. В долгосрочной перспективе после капитальных вложений в оборудование и программное обеспечение цифровые платежи принесут экономию на затратах. В-третьих, если удастся данный вид расчётов вывести на международный уровень, хотя бы в рамках Евразийского экономического союза (ЕАЭС), то потенциально цифровые национальные валюты станут полноценным платёжным средством для внешнеэкономических сделок.
Однако всякая инновация с использованием IT несёт и ряд рисков, начиная от хакерских атак, опасности утечки данных до более традиционных проблем с колебаниями валютных курсов. Сам по себе цифровой рубль в электронном кошельке не станет автоматически более устойчивым по сравнению с рублём на корреспондентском счёте в банке.
— Какие деньги сегодня больше нужны российской экономике — «дешёвые» или «дорогие»? От чего это зависит?
— Деньги в современной экономике не могут считаться «дорогими» или «дешёвыми» без учёта характеристики той системы экономических отношений, которую они обслуживают. Если оценка риска вашего инвестиционного проекта будет зашкаливающей, высокой, то найти под него «дешёвые» деньги невозможно. Любой кредитор, предлагая вам кредит или покупая облигацию вашего займа, потребует залог и/или проценты выше средних рыночных. Это нормальная работа финансового рынка.
Другая сторона оценки денег связана с инфляцией в вашей национальной экономике. В настоящее время темп роста цен в рублях существенно ускорился, в текущем квартале он составляет 6,5% год к году. В 2021-м в целом Минэкономики прогнозирует 5,0% роста цен. Любой кредит по ставке ниже инфляции станет реально убыточным. Кредит под 9,0% годовых сегодня относительно дешёвый. А при инфляции 1,5% в долларах такой кредит уже дорогой. Существует также «ловушка ликвидности» при дефляции во время кризиса. Если потенциально цены на производимую продукцию устойчиво снижаются, то бессмысленно становится делать инвестиции в такой бизнес. Разумнее сберечь деньги на счёте в банке или купить актив с более стабильной ценой. Например, приобрести недвижимость. Так или иначе, дефляция не благо для экономического роста, а дополнительный риск.
Ошибочно полагать, что центральные банки определяют ключевые ставки, чтобы установить проценты по банковским кредитам. Банк России проводит в настоящее время политику таргетирования инфляции. В её целевую установку заложено стремление добиться роста цен около 4,0% годовых. Это должно стимулировать рост экономики. Повышение ключевой ставки Банка России призвано ослабить мультипликацию агрегатов денежной массы. Таким образом Банк России проводит денежно-кредитную политику торможения инфляции, для этого и повысил ключевую ставку до 5,50%. Если инфляция снизится, то денежная политика станет нейтральной. Лично я предложил бы денежным властям проявить больше терпения, в течение ближайших двух кварталов сохранить сегодняшний уровень ключевой ставки без изменения и объявить об этом заранее. Кризис в экономике не завершён, желательно сокращать неопределённость и количество рисков.
Сергей Булкин/NEWS.ru
— Бизнес по-прежнему жалуется на излишнюю фискальную нагрузку, власти продолжают «донастраивать» налоговую систему, что по сути означает повышение налогов. Можно ли этого избежать?
— Вынужден повторить в адрес Минфина то, что сказано уже выше в обращении к Банку России: не следует менять правила игры для бизнеса и населения слишком часто. Разве только в сторону снижения затрат и пролонгации обязательств. В 2021 году необходимы меры по стимулированию инвестиций частного сектора. Это могут быть бюджетные расходы или снижение налогов. Высокоэффективны не разовые, а устойчивые постоянные социальные выплаты семьям с детьми школьного возраста. Одновременно могут быть снижены социальные взносы бизнеса в государственные фонды обязательного социального страхования. Эти фонды так или иначе зависят от перечислений из федерального бюджета. Данные расходы могут покрываться за счёт роста госдолга либо за счёт сокращения расходов на иные государственные нужды, включая оборонные и силовые структуры.
Средства для государственных инвестиций вполне реально привлекать за счёт размещения ОФЗ на финансовом рынке, где на них существует устойчивый спрос. Проекты государственно-частного партнёрства уже практикуют выпуск собственных облигационных займов или получают средства из резервных фондов.
Над материалом также работала Марина Ягодкина.
Источник:
news.ru
